негодяй и извращенец (С)
Сегодня 120 лет Николаю Степановичу Гумилёву. Поступило предложение всем, кто знает и любит этого поэта - выложить хотя бы по одному его стихотворению. При моем отношении к Гумилеву, не могу не поддержать.
Первое, то, в чем для меня весь Гумилев - тоскливо-красивое, чем меня завораживает...
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Что особенно цепляет - выделил. И мне всегда казалось, что именно его рассказ, его слова заставили ее заплакать.
Впрочем, это куда лучше, чем когда -
...
А знакомство мое с Гумилевым состоялось относительно поздно - уже после того, как я раза два запоем перечитал имевшийся у меня томик Ахматовой (ничего тогда еще не поняв), ознакомился с Блоком, понял, что Пушкин либо не по мне, либо я для него слишком мелкий. Одно из первых стихотворений Гумилева, что произвели на меня впечатление - "Портрет мужчины". Помнится, тогда я был увлечен "Демоном" Лермонтова и вообще был на редкость романтичным существом - в общем, стих пришелся ко двору... в 11 это, наверное, нормально ) Когда-то я очень хотел найти в Лувре эту самую картину. А оказавшись в Лувре - вспомнил про все, что угодно (вплоть до вожделенной плиту Гора и "Писца" из египетского зала), но только не про эту картину.
Картина в Лувре
Впрочем, некоторые виды надрывной романтики мне и сейчас приятны не только как воспоминания - видимо, это не лечится )
И мне сладко - не плачь, дорогая,
Знать, что ты отравила меня".
Ладно, хватит о романтике - warlock'у, по которому мне так хочется слэша, посвящается (хотя он-то как раз знал, во что и зачем ввязывается).
У меня не живут цветы...
Да, совершенно замечательная вещь, во всех смыслах, уже до меня цитировалась - что не помешает мне признаться в любви (к?) этому стихотворению. Первое вот здесь. Помимо всего прочего - образ, в который я давно и прочно влюблен. Нагл и неотразим.
А больше всего мне нравятся отдельные строки. Иногда пробирает просто до дрожи.
"Что я: влюблен или просто смертельно устал?"
"Странная бледная роза
В тихой вечерней прохладе...
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?"
Первое, то, в чем для меня весь Гумилев - тоскливо-красивое, чем меня завораживает...
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Что особенно цепляет - выделил. И мне всегда казалось, что именно его рассказ, его слова заставили ее заплакать.
Впрочем, это куда лучше, чем когда -
...
А знакомство мое с Гумилевым состоялось относительно поздно - уже после того, как я раза два запоем перечитал имевшийся у меня томик Ахматовой (ничего тогда еще не поняв), ознакомился с Блоком, понял, что Пушкин либо не по мне, либо я для него слишком мелкий. Одно из первых стихотворений Гумилева, что произвели на меня впечатление - "Портрет мужчины". Помнится, тогда я был увлечен "Демоном" Лермонтова и вообще был на редкость романтичным существом - в общем, стих пришелся ко двору... в 11 это, наверное, нормально ) Когда-то я очень хотел найти в Лувре эту самую картину. А оказавшись в Лувре - вспомнил про все, что угодно (вплоть до вожделенной плиту Гора и "Писца" из египетского зала), но только не про эту картину.
Картина в Лувре
Впрочем, некоторые виды надрывной романтики мне и сейчас приятны не только как воспоминания - видимо, это не лечится )
И мне сладко - не плачь, дорогая,
Знать, что ты отравила меня".
Ладно, хватит о романтике - warlock'у, по которому мне так хочется слэша, посвящается (хотя он-то как раз знал, во что и зачем ввязывается).
У меня не живут цветы...
Да, совершенно замечательная вещь, во всех смыслах, уже до меня цитировалась - что не помешает мне признаться в любви (к?) этому стихотворению. Первое вот здесь. Помимо всего прочего - образ, в который я давно и прочно влюблен. Нагл и неотразим.
А больше всего мне нравятся отдельные строки. Иногда пробирает просто до дрожи.
"Что я: влюблен или просто смертельно устал?"
"Странная бледная роза
В тихой вечерней прохладе...
Что это? Снова угроза
Или мольба о пощаде?"
-
-
16.04.2006 в 11:44Да нет, не рассказ. Не совсем рассказ. ТО есть рассказ, но не о жирафе.
-
-
17.04.2006 в 16:39-
-
17.04.2006 в 17:07В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И — кто поймет намек старинной тайны?
В них девушка в венке великой жрицы.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее — две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
(с) Гумилев